— Добрый день. Меня зовут Дэвид Чипперфильд, я являюсь основателем архитектурного бюро David Chipperfield Architects, офисы которого расположены в Лондоне, Берлине, Милане и Шанхае. Наша деятельность в сфере архитектуры достаточно сильно изменилась за последние 30 лет. Раньше мы концентрировали внимание на общественных проектах, музеях. Сегодня в наших офисах по всему миру талантливые специалисты работают над самыми разными проектами. Что касается философии и подхода в работе — я бы сказал, что мы, вместе со многими другими архитекторами, придерживаемся мнения, что архитектура играет важную роль в обществе и что качество архитектуры напрямую связано с качеством нашей жизни. Планирование и организация окружающего нас пространства позволяет нам ощущать себя обществом и влиять на окружающую среду. Безусловно, пандемия внесла свои коррективы. Уже можно сказать, что мы живем в уникальное время с точки зрения окружающего нас пространства и того, каким образом мы можем влиять на здоровье и благополучие людей, а также на окружающую среду и замедление или ускорение глобального потепления.
— Главная тема, которая нас интересует после вашего вступительного слова — это ваш подход к реконструкции. Известно, что вы работаете над несколькими проектами реконструкций. Архитектура больше относится к формированию будущего, но при этом чаще всего приходится внедрять новые идеи в уже имеющиеся конструкции или локации. Какие подходы вы используете при реконструкции объектов, когда нужно вдохнуть в них новую жизнь?
— Должен сказать, что не все наши работы относятся к проектам реконструкции, мы стремимся сохранять баланс и проектировать также и новые здания. Я считаю, что реконструкция и повторное использование строений — растущее направление нашей работы. Важнее этого — растущая озабоченность в обществе. Нужно смотреть шире, и движение вперед не всегда означает строительство новых объектов. Мы должны лучше понимать, как можно повторно использовать ресурсы. Ключ к устойчивому развитию — забота о ресурсах, включая повторное использование и переработку, по мере возможности. Я считаю, что реновация и восстановление зданий станет важной частью нашей деятельности в архитектуре и планировании. Что касается нашего подхода к повторному использованию и реконструкции — сначала необходимо понять полезные качества здания и задачи первоначальных архитекторов и планировщиков. У каждого здания своя история, каждое старое здание так или иначе менялось и перестраивалось, и здесь кроется второй важный аспект — дать оценку внесенным изменениям. Какие-то изменения пошли зданию на пользу, какие-то — нет. Это важно понимать. Мы также должны оценить потенциал здания на годы вперед. Как обеспечить ему долгое и успешное существование, основываясь на прежних фазах существования здания? Какие изменения вдохнут в него новую жизнь, учитывая его историю? Наш подход заключается в определении сильных и слабых сторон объекта. Сильные стороны — то, что нужно сохранить и отшлифовать, слабые — то, что можно менять, чтобы обеспечить долговечность. Это касается технических усовершенствований, функциональных, включая не только потоки движения в здании, но и его многозадачность. Там, где это возможно. Необходимо сохранить «сердце» здания, при этом, по возможности, усилив его слабые стороны.
— Говоря о таких проектах, вы можете привести успешные примеры их реализации? Иными словами, какими проектами вы гордитесь?
— Самые любимые проекты, как правило, наиболее уникальные. Реконструкция Нового музея в Берлине, пожалуй, наиболее важный и сложный из таких проектов, но это совершенно нетипичный проект восстановления. Это национально-значимое здание, которое было сильно разрушено во время войны, так что это можно даже назвать археологическим проектом. Другие реставрации проще и понятнее. Работа над Новым музеем была особенной. Еще одним примером такой работы является Королевская академия художеств в Лондоне. Другое дело, когда архитекторы работают над новым зданием. Тогда они несут ответственность за создание его имиджа. Всех волнует вопрос, как это здание будет выглядеть. Во время реконструкции мы работаем уже с существующим зданием, и в этом случае не нужно нести полную ответственность за общий имидж и можно работать более скромно и уверенно, учитывая существующие характеристики. Больше внимания уделяется тому, как пользователи здания будут себя в нем чувствовать, а не его имиджу. В современной архитектуре слишком много внимания уделяется имиджу проекта как со стороны клиентов, так и со стороны инвесторов. Большинство решений, которые мы принимаем во время строительства, зависят от мнения инвесторов, а они хотят видеть, на что потрачены деньги, как их вложения будут выглядеть, окупится ли их красивый и роскошный проект. Но внешний вид здания не обязательно раскрывает талант архитектора. Работа с существующими зданиями дает нам свободу, не тотальную, конечно, но свободу от ожиданий, касающихся внешнего вида. Лучшие здания — это те здания, где хочется находится внутри, и те здания, которые нравятся не по картинке, но, когда видишь их на улице, входишь внутрь, гуляешь вокруг. Именно по этому признаку лучше всего судить работу архитекторов, а не по картинке в брошюре.
— Ваши проекты представлены в Америке, Японии, Германии, Италии, Испании и Германии. Присматривались ли к российским проектам?
— Я много раз бывал в России. Я был вовлечен в некоторые проекты, но большинство из них так и не были реализованы. Мы работали около 10 лет в Перми над проектом здания оперы, мы работали в Санкт-Петербурге и в Москве. Я также был членом комитета по планированию проекта в Сколково. Сейчас мы начали работу по реставрации Центрального телеграфа в Москве. Мы очень воодушевлены этим проектом, так как у клиента хорошие намерения и само здание замечательное с отличным местоположением. У этого проекта есть все шансы на успех.
— Действительно, это знаковое здание и, как мне кажется, многие будут пристально следить за его реализацией. Я надеюсь, вам понравится работать над этим проектом. Каким опытом могли бы поделиться с российскими коллегами или что могли бы посоветовать российским коллегам учесть в практике?
— На мой взгляд, сейчас мы проживаем важный этап, сталкиваясь с двумя большими кризисами. Один из них — это экологический кризис, включая глобальное потепление. Города и здания, в которых мы живем, вносят свой вклад в климатические изменения, т. е. наша профессия напрямую связана с такой ситуацией. Вторая проблема касается социального неравенства. То, как мы строим города и районы, имеет отношение к этой насущной проблеме. За последние 30 лет в Европе и в развитых странах архитекторы уделяли больше внимания индивидуальным проектам — гламурным зданиям, фотографии которых публиковались в журналах и которые впоследствии становились яркими объектами на рынке недвижимости. Я думаю, этот период изменится. Я считаю, архитекторы в настоящее время должны сосредоточить своё внимание на вкладе в природную среду. Как строить таким образом, чтобы лучше учитывать энергоресурсы, рациональное использование природных ресурсов и т. д. Это подводит нас к вопросу улучшения городского планирования, планирования транспорта, планирования зданий с точки зрения лучшего использования земель, ограничения расширения городов в сельскую местность и т. д. Это первый вопрос. Второй вопрос, необходимо строить жилые дома. Определённо, в большинстве европейских стран не уделяется должного внимания роли жилых домов, не богатых, а обычных домов. Потому что из обычных домов создаются жилые районы, из которых создаются города. Поэтому я думаю, что внимание архитекторов следующего поколения, мой совет архитекторам следующего поколения, не смотреть на архитекторов суперзвезд, строящих звездные здания, а сосредоточить внимание на планировании городов, строительстве жилых домов, создании жилых районов, более умном и ответственном использовании ресурсов, не просто использовать инвестиции. Это большая проблема для всех обществ. Как развивать города не только с целью получения прибыли, а с целью улучшения городов. Как представлять интересы обычных людей, как сделать наши города лучше для жизни, и в процессе этого обеспечить сохранение окружающей среды, потому что, в последние 30 лет наше внимание было уделено другим вопросам. Мы не занимались строительством жилых домов для обычных людей, созданием удобных и приятных для жизни районов в городах, способами использования энергоресурсов. Все эти вопросы сейчас находятся в центре нашего внимания. Это не те вопросы, которые мы не должны оставлять на будущее. Будущее уже наступило. Эти проблемы существуют здесь и сейчас. Они не исчезнут.
— Обобщая идеи, которыми вы поделились, архитекторы должны больше работать ради общества, чем ради инвесторов, в каком-то смысле, потому что они должны быть на стороне инвестора, но работать ради общества, которому принадлежат земля, город, не забывать об интересах местных жителей, потому что, в конечном итоге, они будут использовать эти архитектурные сооружении, жить в них.
— Инвесторы являются важной частью этого уравнения. Ничего не делается без инвесторов. Инвесторы не являются противниками, они тоже люди. Они участвуют в этом, в окружающей среде, в будущем, в общей концепции развития жилых районов и качества городов. Но нам необходимы программы планирования, меры стимулирования инвестиций и участия частного бизнеса ради общественного блага. Мы больше не можем полагаться на идею о том, что государство каким-то образом установит какой-то социальный порядок. Необходимо построить ответственные отношения между частным сектором и государственным сектором. Это называется планированием. Нам просто необходим лучший подход к планированию. В настоящий момент не существует стимулов, скажем, в Англии, нигде не существует стимулов строительства домов не ради извлечения максимальной прибыли. Мы строим дома для богатых людей в центре Лондона, но не строим дома для людей, которые не могут себе позволить это, потому что, зачем инвестору строить то, что не принесет ему большую прибыль. Строительство социального жилья не приносит прибыли. Кто будет делать это? Поэтому государство должно поощрять и награждать инвесторов, которые занимаются этим. Мы не можем просто оставить это на усмотрение рынка. Рынок — мощный и полезный инструмент. Но ему нужны стимулы и указания, а девелоперов необходимо вознаграждать, а не наказывать, когда они вносят хороший вклад в общее благо. Мы понимаем, что наша планета становится меньше. Вирусы пересекают границы, они не различают между богатыми и бедными, англичанами и русскими. Мир, наше сообщество становится теснее. Нам следует работать ради общего блага нашего сообщества и в том, что касается окружающей среды всей планеты, и в том, что касается местных сообществ, качества жизни обычных граждан каждый день, когда они просыпаются, готовят кофе, ведут детей в школу, идут в парк после обеда. Я думаю, что в условиях пандемии мы понимаем эти вопросы лучше. Мы осознаем важность общества и важность повседневной жизни. Может быть, это выводы, которые мы должны сделать из этой ужасной ситуации, выводы о важности повседневной жизни, важности людей, которые оказывают нам услуги, не только богатых людей. Сейчас в Лондоне мы осознаем, что люди, которые получали наименьшее вознаграждение за последние 30 лет, учителя, врачи, медсестры, пожарные, машинисты поездов, вдруг стали героями нашего общества. Теперь нас заботит их благополучие. И оно должно нас беспокоить. Я считаю, что это возможность, мы начали понимать важность повседневной жизни: приготовление завтрака, прогулка с детьми в парке. Мы осознаем это и понимаем важность общества. Давайте не забывать эти уроки.
— Верите ли вы, что одним из последствий сложившейся ситуации с пандемией станет расцвет муниципального строительства, который будет продиктован нуждами городских или государственных регулирующих органов? Они сами будут заинтересованы в приведении в равновесие инвестиционного климата, с одной стороны, и коммунальных услуг, и потребностей населения — с другой. Как вы считаете, возрастет ли роль государства, учитывая сложившуюся ситуацию, и будет ли оно проявлять большую активность в процессе планирования?
— Очень сложно сказать, какие механизмы нам требуются. И их нелегко реализовать. Конечно же, когда мы говорим о государстве, мы понимаем, что у различных стран различные потребности. Я не думаю, что власти должны рассказывать нам, как строить города. Однако я считаю, что это в большей степени коллективная задача — осознать, что ни одна часть общества не может быть в выигрыше, если другим это выгоды не принесет. Мы не можем оставить людей без внимания. Мы уже поняли из идеологии популизма в Англии, что люди, которые чувствуют, что их интересы не учли, в итоге остались несчастны, и они выражают тем или иным образом свою неудовлетворенность. Поэтому нам следует думать об обществе. Мы можем стараться защитить себя от вируса, но если у другой группы населения есть вирус, то, к сожалению, так или иначе, мы его подхватим. Если бы в Англии не было зараженных, это прекрасно, но что дальше — нам не пускать в страну людей из Италии или Китая? Конечно же, нет. Мы зависим друг от друга. Мы не можем жить в абсолютно неравном мире. С точки зрения окружающей среды, мы станем все равны, поскольку мы не можем обезопасить себя от природных катаклизмов на уровне отдельного индивидуума или страны. Взять, например, то, что мы делаем с водой. Когда мы загрязняем ее, чья это вода — Испании, Франции? Например, если река загрязняется на территории Испании, а потом течет в Португалию, то чья это вина? Наши проблемы с окружающей средой дают нам понять, что необходимо сотрудничество на более качественном уровне. И я считаю, что такой подход применим ко всему обществу. Я не могу представить возврат к своего рода централизованной государственной системе планирования муниципального жилья. В то же время я считаю, что мы должны задуматься о том, как планировать наши города таким образом, чтобы это приносило пользу большей части нашего общества. И повторюсь, в этот период мы наблюдаем некоторые позитивные тренды. Например, когда мэры Милана, Лондона и даже Боготы заявляют, что поскольку они привыкли, что в центре города нет машин, то они и дальше запретят им въезд в центр, а вместо этого создадут пешеходные зоны. Нужно вернуть улицы людям. В Лондоне я провел 6 недель, гуляя в парках. Когда они были построены? Сотню лет назад. А кто сейчас построит парк? Кто отдаст земельный участок под строительство в центральном Лондоне, чтобы развернуть Гайд-парк или Центральный парк в Нью-Йорке? Эти парки — жест невероятной щедрости, и мы это понимаем. Но не мы их построили. Это дар наших предшественников, которым мы пользуемся, и который напоминает нам, что хороший для жизни город — это не только дорогостоящие жилые здания, а еще и удобные места для людей. И забота о них — наше общее благо. — Есть поговорка о то, что мы не наследуем землю родителей — мы одалживаем ее у наших детей. Я считаю, что-то же самое можно сказать и об архитектуре, об исторических и общественных местах. Мы не наследуем их для того, чтобы использовать по своему усмотрению, а одалживаем их на время. Поэтому мы несем ответственность за их использование.
— Проблема в том, что все наши экономические расчеты учитывают показатели роста и производительность. Мы недооцениваем природный капитал. В рамках некоторых современных экономических теорий дается оценка таким ресурсам, как вода, леса и горы. Какая-нибудь компания могла посчитать стоимость не только своих товаров, но и природных ресурсов. При обращении в банк она бы предоставила информацию обо всех активах, включая леса и воду, чья ценность сейчас очень высока. Как вы сказали, у нас есть исторические здания, улицы, парки, которые также являются дорогими активами. Другими словами, возможно, рост — не единственный показатель финансового успеха.
— Как мы знаем, заразным может быть не только вирус, но и идеи. Я надеюсь, российские пользователи, архитекторы и градостроители ознакомятся с вашими идеями.
— Спасибо. Я хотел бы еще добавить, что в этом году я выступаю в качестве приглашенного редактора журнала Domus. Я призываю ваших пользователей ознакомиться с ним, там мы пишем про планирование, жилые здания, природу и другие важные темы.